Болгария

После Армении, в сентябре 1981 года, я был командирован на АЭС Козлодуй в Болгарии, где проработал один год и принимал участие в пуске четвертого блока. А летом 1987 года полгода проработал на АЭС Пакш в Венгрии, на пуске тоже четвертого блока. В это время я уже работал в ЦНИПе начальником смены АЭС, и в этом качестве и командировался на эти станции.
Болгария и Венгрия привлекли меня тем, что это Европа. Другая жизнь, другой мир. Захотелось его посмотреть. В финансовом отношении эти командировки много не давали, но можно было сделать какие-то покупки, поскольку в Союзе в это время дефицитом было все, вплоть до туалетной бумаги.
Я как-то побывал в командировке в Ленинграде, а следом сразу же в Москве. В Ленинграде я столкнулся с длиннющей очередью в Гостином Дворе за туалетной бумагой, а в Москве с такой же очередью в Манеж на выставку Ильи Глазунова. И то и другое, любил я говорить по этому поводу, свидетельствует о возросшей тяге нашего народа к культуре.
В Болгарию мы приехали втроем – я, Руфа и Инга. Лена уже училась в Мурманске в музыкальном училище, а Инга пошла в интернат в Софии, и продолжила свою учебу там. Со мной был командирован Леша Бирюков, и тоже с семьей. С вокзала в квартиру для приезжих сперва отвезли Лешу, а потом машина пришла за нами, и мы поселились в соседней комнате. За это время Леша успел сбегать в магазин, принести бутылку бренди и какую-то закуску. Сели за стол.
- Михалыч! Восемь сортов колбасы насчитал! Восторженно говорил Леша.
Разлили по рюмкам бренди. Выпили.
- Леша, что за гадость ты принес и сколько она стоит?
- Три рубля и семьдесят пять копеек, а бутылка 0,7!
- Слушай, какой чудесный напиток!
Вот так мы познакомились с Болгарией, и потом, как говаривали в старину, отдавали должное и вину, и коньяку, и колбасам всех сортов, и брынзе. Брынза по-болгарски сирене. Овечья – сирене овче, коровья – сирене краве. В Козлодуе мы насчитали 18 питейных заведений разного калибра.
Особой популярностью у нас пользовалось заведение «Три ступеньки». Оно так не называлось, просто в него вели три ступеньки. По пятницам мы выходили на остановке возле него, брали по сто граммов бренди или рома и по бутылке тоника в одну посуду, и потягивали этот довольно приятный коктейль, сидя в тенечке под навесом. Болгарский язык очень близок русскому, скорее старославянскому языку «Слова о полку Игореве». Переводчик нам на работе не требовался, большинство болгарских специалистов окончила московские ВУЗы. А через некоторое время мы могли и болгарские газеты читать свободно.
По выходным дням купались в Дунае, хотя из этой сточной канавы Европы трудно было выйти, не измазавшись в мазуте.
Летом 1982 года, незадолго до нашего отъезда из Болгарии, на каникулы приехала Лена. С ее приездом была связана довольно неприятная для меня история. Мы получили от нее телеграмму, указан номер поезда, вагона, все вроде бы в порядке. Договариваюсь с руководством, еду в Софию, все в ту же квартиру для приезжих. Иду на вокзал, нет такого поезда в расписании. Обращаюсь в справочное бюро, подтверждают – из Москвы два поезда, а такого нет. Встречаю первый, Лены нет, встречаю второй, уже ближе к ночи. Лены опять нет. Прочесываю весь вокзал, дочери нет. Я в панике. Бегаю по вокзалу, звоню в Советское посольство, не обращался ли кто-нибудь, вспомнил телефон Эрика в Москве, хотя звоню ему не так часто, чтобы помнить. Звоню ему, не заезжала ли. Нет, никаких следов!
Уже ночью на вокзале нахожу службу пассажирских перевозок, спрашиваю у них про этот поезд. Да, был. В промежутке между теми двумя, что указаны в расписании. Вот разгильдяи! Ну, разве могло такое произойти в Союзе, чтоб даже справочная служба на вокзале не знала про дополнительный, да еще международный, поезд?! Делать нечего, надо ждать утра. Утром звоню коллегам в Козлодуй, у нас телефона не было, те посылают сына к нам домой. Снова перезваниваю. Приехала! Ну, камень с сердца!
Бедная девочка, когда отец ее не встретил, стоит на перроне и ревет, не зная, что делать. Сосед по купе, болгарин, возвращавшийся из Союза домой, взялся ей помочь. Мир не без добрых людей! Поменял ей деньги, выяснил куда и как ехать, а ехать было непросто, часть пути пригородным поездом, а часть автобусом. Довез до Козлодуя уже к ночи, и пошли они вместе искать наш дом № 70, который местные жители не знали, но присоединялись к ним в поисках, пока кто-то не спросил: «Это дом советских специалистов? Так вот же он!»
К дому подошла приличная компания, сдали дочь в руки маме, выпили дамаджанку вина (пузатую бутылку литра на два – три), нашедшуюся у Руфы, и разошлись по домам довольные. Болгарин переночевал у нас, получил компенсацию своих затрат, и поехал домой, в противоположную от Козлодуя сторону. Все хорошо, что хорошо кончается.

Э. М.Кульматицкий




Болгарина звали Колей, и он три года проработал где-то в Коми. Увидев плачущую Ленку, он первым делом пошел в справочное бюро, потребовал сделать объявление по-русски, потом стал объяснять ей: «Ты сядешь в поезд и доедешь до Врацы, а потом там пересядешь на автобус до Козлодуя…» Видя, что Ленка никуда не в состоянии доехать, он решил ее проводить. Пока они дожидались поезда, многократно повторяя объявление, отец находился всего лишь в одном квартале от вокзала, в служебной квартире на улице Аннушки…
Надо сказать, что болгары – очень доброжелательные люди, всегда готовые прийти на помощь. На второй день пребывания в Софии Бирюковых увезли в Козлодуй. Их дочери было всего 8 лет, и она могла учиться там в русской начальной школе. А меня предстояло оформить в советскую школу-интернат при посольстве, и мы остались.
Ночью отца скрутила почечная колика, и его увезли в больницу.
Мы с матерью, которая боевым характером никогда не отличалась, оказались совершенно одни в чужой стране, зная по-болгарски только: здравствуйте – «здравейте», пожалуйста – «моля» и всего хорошего – «всичко хубаво», чему нас научил водитель. И практически без денег – по советским законам взрослый человек мог провозить только 30 рублей.
Предстояло разыскать посольство, школу…
Мы дошли до трамвайной остановки, и сказав первому попавшемуся болгарину волшебное слово «моля», спросили, как добраться до нашего посольства. Тот не знал, но тут же остановил другого мужика, потом еще одного, и вскоре довольно большая компания болгар обсуждала вопрос, где же советское посольство. В результате нам подробно нарисовали маршрут следования с номерами троллейбусов и названиями остановок, и мы без особого труда все нашли.
В той школе кто только не учился: и немцы, и французы, и венгры, и арабы, не говоря уж про русских и болгар. Работники посольств, не имевших собственных школ, охотно отправляли туда своих детей, зная о высоком уровне нашего образования. А доскональное знание русского языка многим сразу давало дополнительную специальность.
В интернате были исключительно только русские дети, и жить там оказалось довольно весело. Там от девчонки из Ярославля, с которой дружу до сих пор, я узнала о существовании водного туризма. Живя в местности, куда со всей страны люди ездят сплавляться по рекам, я ни о каких байдарках и катамаранах понятия не имела.
А с болгарами мы в зимние и весенние каникулы ходили в походы в горы. Оригинальный вид спорта – по снегу чапать по горам без лыж. Но там так принято
Почти все наши жили в одном, самом большом в Козлодуе доме за номером 70, построенном весьма оригинально, пирамидой. С нашей лестничной площадки можно было вылезти на уступ крыши, некоторые там загорали. На другой большой выступ первого этажа у нас выходил балкон, и мы с отцом взяли на себя обязательство всю площадь этой крыши засеять пробками от бутылок.
Выходили по вечерам на балкон, и пригоршнями разбрасывали я - крышки от колы и тоника, а он - от минералки и пива. На следующий день пустые бутылки мы относили в магазин, затаривались снова напитками, и вечером картина "сеятели на балконе" повторялась. Посильную помощь в этом деле оказывали и Бирюковы, балкон которых выходил туда же. Ко дню нашего отъезда крыша изрядно пестрела от нашего художества.
На 10-ом этаже нашего 9-этажного дома жила еврейская семья по фамилии, если мне память не изменяет, Бронфельд. За неимением другого помещения их, приехавших буквально через несколько дней после нас, поселили в какую-то чердачную подсобку, наспех обставив ее мебелью.
Шуткам по этому поводу не было предела. Одни интересовались у Бронфельда, как это ему удалось заполучить персональный этаж, другие спрашивали, какую кнопку он жмет в лифте, третьи уверяли, что его специально поселили повыше, чтобы из окон ему было видно историческую родину.
Надо сказать, что наш дом не только снаружи, но и внутри был оригинальным. Межкомнатные двери отсутствовали как класс. Были только простенки, довольно тонкие, а в них проемы в метр шириной. Площадь комнат была где-то метров по 6-7. Кухней служил отгороженный простенком угол где-то в 2 кв.метра, где едва умещались плита, мойка и тумба, и ходить можно было только боком.
Как раз в тот год с ошеломительным успехом прошел фильм "Пираты ХХ века". Отцу он так понравился, что весь год он, натыкаясь на простенки в наших, с позволения сказать, трехкомнатных хоромах, с громким воплем "Кияааа!!!" бил по ним то ногами, то ребрами ладоней, отчего те довольно ощутимо дрожали, издавая характерный громкий гул. Соседи по нашей вертикали долго не знали, отчего происходит такой звук, и думали, что дом рушится.
Одного из русских и наши, и болгары звали не иначе, как Галям Човек - Большой Человек. Ростом товарищ был примерно 2м 15см, человек-скала. Мой отец, которого мелким никак не назовешь, имея рост 1м 85 см едва доставал ему до плеча. Я даже не знаю, как вообще-то его звали. Галям и Галям...
Зато у одного из болгар прозвище было еще хлеще - Галям Автобус. Его имя, Чавдар, совпадало с названием марки станционного автобуса, типа "Икаруса", только попроще, ходившего в Софию.
У одного из советских спецов была очень выдающаяся фамилия - Австрийский. А дочку у него звали не как-нибудь, Анна Австрийская. Знакомится он на работе с болгарином, протягивает руку:
- Валентин Австрийский!
Тот, отвечая на рукопожатие:
- Валентин Болгарский!
Уезжавшим обратно в Союз нашим в Козлодуе устраивались торжественные проводы. И вручались витиевато оформленные грамоты с довольно забавным текстом, где, в частности, говорилось о том, что этот товарищ исправно отмечал Святую Пятницу – еженедельный заезд автобуса с советскими спецами в «Три ступеньки». Если не ошибаюсь, идею подал Алексей Бирюков.
Болгарский день энергетика отмечается в июне, и я как раз приехала на каникулы. Столы были накрыты прямо на площади перед проходной АЭС, тут же на сцене наяривала самая популярная рок-группа страны, народ веселился до упаду.
Я была весьма фигуристой девицей и выглядела намного старше своих лет, мне тут же налили какого-то спиртного, которое сразу уговорил отец.
Есть что вспомнить, веселая страна!
В любом населенном пункте Болгарии обязательно есть улица Кирилла и Мефодия. Создатели кириллицы там – национальные герои. А день славянской письменности, который отмечается в двадцатых числах мая, в Болгарии – государственный праздник.
А еще у болгар есть замечательный праздник «честита пролет» – 1 марта все поздравляют друг друга с приходом весны и дарят мартиницы. Это украшения или игрушки из белых и красных шелковых ниток всевозможного вида. От крошечных кисточек на значках и открытках до огромных нитяных кукол, шаров и роз в витринах магазинов. Первую неделю марта все города Болгарии одеваются в белый и красный шелк, и это очень красиво.

Инга


на главную

записки моего отца

Hosted by uCoz