Мне непонятно, почему ты не сидел!

Мысль о необходимости записать все, что я знаю, сформировалась у меня постепенно. Еще мальчишкой я часто расспрашивал маму о жизни ее отца, братьев, после того, как наша бабуля открыла нам, мальчишкам, страшную тайну судьбы нашего деда и его сыновей. Расспрашивал маму о нашей жизни во время войны. От отца я узнал, что наш род рассыпан по всему белому свету от Америки до Сахалина. Было очень любопытно узнать, что корни его мамы уходят в Швецию. Позже, уже взрослым человеком, я расспрашивал своих многочисленных родственников о том, как складывались их судьбы.
От них известно, что мой прадед - Иоанн Кульматицкий, в миру Иван, был священником, так же, как и его отец Софроний, и его дед Юлиан. Со слов же Иоанна, передаваемых из поколения в поколение, известно, что Кульматицкие «служили Богу более трехсот лет».
Так в памяти моей накопилось достаточно много сведений, потерять которые было бы неоправданной ошибкой. Немиров, Винница, Печера будут часто упоминаться в этих записках. Отец мой родился в Печере, Киевской области, его дед Иоанн служил там священником.

***

13 июля 1919 года – черный день в жизни Печеры. В это день в городок вошла банда атамана Соколова, пятьсот вооруженных бандитов на лошадях.
Мой прадед Иван вел службу в церкви. Его сын, мой двоюродный дед Юра, а было ему тогда семнадцать лет, пошел купаться на Буг, и увидел, что с противоположного берега в Печеру переплавляется банда. Рванул домой предупредить, чтоб попрятали все более менее ценное, и к отцу в церковь. Иван наскоро окончил службу.
В Печере жило достаточно много евреев, и появление банды грозило им гибелью. Иван многих попрятал - в школьном саду, в церковной усадьбе, в погребах, в курятниках, в коровниках, просто в бурьянах на склоне Буга, в сараях и амбарах, да и в церкви прятались многие. Евреи прятались довольно долго. Дочери Ивана – Аня, Лида, Лена - варили еду и подкармливали их. Дошло через годы и число тех людей – девяносто три человека.
Бандиты убивали всех евреев, если кто-то попадался им в руки. Продолжалась эта жизнь на волоске от смерти две-три недели. Многие из прятавшихся ночами ушли в соседние местечки. Было и такое, что Иван со своим сыном Романом выкупили еврея бухгалтера у бандитов за 640 рублей «николаевскими», гривнами и зубными протезами.
Как-то бандиты обнаружили ниже церкви в бурьянах человек десять евреек. Хотели их расстрелять. Иван выкупил женщин за счет еврейской местечковой кассы, которую имел на хранении.
Бандиты нагрянули и в аптеку, еврея-арендатора зарезали, лекарства высыпали на землю в поисках золота. Пришел Иван, показал на икону, висевшую в аптеке, бандиты ушли. Часть лекарств была спасена.
После этого дед надел лучшую рясу, взял с собой Романа, и они пошли к главарю банды Соколову. Стали просить остановить погром. Роман ушел домой, видя бесполезность разговора и опасаясь надолго оставлять своих. Иван остался.
Разговор продолжался не час и не два. Иван, конечно, апеллировал к Евангелию: «Нет ни эллина, ни иудея, ни обрезания, ни необрезания, варвара, Скифа, раба, свободного, но все и во всем Христос», (Послание к колоссянам Святого Апостола Павла, гл. 3, ст. 11). Наконец, он убедил Соколова, и тот пообещал погром прекратить и слово, данное священнику, сдержал.
Этот эпизод многое говорит о моем прадеде. Очевидно, что это был мужественный человек, решительный и настойчивый. Будучи священником, он, конечно, мог и заставить себя слушать, и убедить человека.
А вот отрывок из воспоминаний моего двоюродного деда Юрия Ивановича.
«Евреи, убежавшие от погрома из Печеры в Немиров, говорили мне, что, когда папа мой болел тифом в январе 1920г., то они в синагогах молились о выздоровлении его. Когда я проходил по Немирову, многие жиды и печерские и немировские низко кланялись мне, даже старики! Неловко мне было. Возможно потому, что мне был всего 18-ый год».

***

В 1965г. мы приехали на лето в Винницу и познакомились с дедом Юрой. Тогда ему было 63 года. Небольшого роста, щуплый, очень похож на моего деда Ореста, по фотографиям, конечно. Судьба его была очень непростой.
Вскоре по окончании войны, а именно в 1948 году, он был арестован и осужден на 25 лет лагерей. По его словам его посадили евреи - конкуренты по профессии (он был фотографом), донесшие в органы НКВД, будто он, дед Юра, сдал в Гестапо негативы фотографий партийных и советских деятелей Винницы.
Думаю, что вряд ли это имело место, так как за подобные дела в то время расстреляли бы, как нечего делать. Скорее всего, был ничем не подкрепленный донос, и по нему отреагировали в духе того времени.
Но только с той поры дед Юра относился к евреям, мягко говоря, настороженно. И даже к моей жене Руфине Николаевне относился с большим подозрением из-за ее имени. И как я его не разуверял, мол, она архангельская девушка из чисто русской семьи, урожденная Рогова, подозрения его так и не развеялись.
В лагерях дед Юра провел восемь лет, т.е. до амнистии, последовавшей после смерти Сталина. Лагеря начались Мордовией, а окончились Омском.
Любопытный поворот судьбы. Уже в лагере, в Мордовии, он как-то увидел на доске разнарядки заключенных на работу еще одну фамилию Кульматицкий, но совсем в другой бригаде. Нашел этого Кульматицкого.
- Ты - Дима?
- Да.
- Ну, а я твой дядька. Здравствуй, племянник!
Так встретились мой двоюродный дед Юра и мой дядя Дима. Он получил десять лет лагерей прямо после фашистского плена. Читали А.Солженицына «Один день Ивана Денисовича»? Вот это судьба Дмитрия.
В том 1965 году в Винницу приезжал и он. Я спросил его:
- Дядя Дима, а ты за что сидел?
- Мне непонятно, почему ты не сидел! - был ответ.

Я не мог сидеть, все же в послевоенные годы, когда началась вторая волна сталинских репрессий, я был ребенком. Впрочем, возраст сталинским лагерям никогда помехой не был, достаточно вспомнить рассказ Георгия Жженова «Санки», эпизод из его лагерной жизни. А было тогда будущему всенародно любимому артисту не более четырнадцати лет. Вполне могли оказаться там и мои родители, и мы – их дети.

Э.М.Кульматицкий

на фото в центре отец Иоанн Кульматицкий, слева Георгий (тот самый дед Юра), Винница


на главную

записки моего отца

Hosted by uCoz